По сообщению корреспондента новостного агентства Хавза в Тегеране, в годовщину похищения имама Мусы Садра, одной из выдающихся и влиятельных фигур в мире ислама, радиостанция «Фарханк» подготовила специальную программу под названием «Моя земля», в которой были рассмотрены различные аспекты жизни, идей и идеалов этого мужественного и реформаторского духовного деятеля современности, а также освещено текущее состояние расследования его похищения.

В этой программе Хура Садр, дочь имама Мусы Садра и директор Культурного исследовательского института имама Мусы Садра, в своих словах, вспоминая детство, сказала: «С самого детства мы были как рыбы в воде, которые не замечают окружающей среды. Когда мы выходили на улицу, мы видели, что поведение людей одно, а поведение нашего отца — другое; он был верен своим убеждениям, его поступки, действия и слова были полностью согласованы. То, что он демонстрировал на публике, было тем же, что и в уединении. Если он выступал с лозунгом о преодолении бедности, первым, кто садился рядом с обездоленными, был он сам. Если он противостоял Израилю, он сам первым оказывался рядом с пострадавшими. Если он требовал поддержки для Южного Ливана, он снова первым проявлял инициативу. Эта связь между его мыслями и действиями позже стала для меня удивительно очевидной, даже мои друзья говорили: „Вы не понимаете, как ваш отец общается с вами и с обществом“, но когда вы выходите наружу, вы это осознаёте».

Она добавила: «Естественно, каждый день, находясь в любой ситуации, я думаю: что бы сделал мой отец на моём месте. Конечно, я чувствую, что не могу предсказать этого; он был человеком, который соединял взгляд в будущее и прошлое и принимал всеобъемлющие решения. Но я не отрицаю, что эта мысль сопровождает меня каждый день и является частью моей повседневной жизни».

Хура Садр продолжила: «Сегодня прошло 47 лет с момента похищения имама Мусы Садра. За эти годы происходило многое, и тишины не было. В такие памятные дни, возможно, можно говорить о мыслях и взглядах имама Мусы Садра, но сегодня пришло время говорить о самом факте его похищения. Аудитория ожидает, что мы расскажем о тех действиях, которые предпринимаются для его освобождения. Мы по-прежнему надеемся на его освобождение и на то, что он жив и здоров. У нас есть на то основания, и за эти годы предпринимались многочисленные попытки отвлечь нас от расследования; будь то слухи, поддельные документы или массовые захоронения, обнаруженные в Ливии, которые вынуждают нас и официальный комитет проводить проверки».

Хура Садр указала на один из таких случаев и сказала: «В Триполи объявили о том, что якобы найдены тела, которые, возможно, принадлежат имаму Мусе Садру и его товарищам. Сначала мы спросили: на каком основании делается такое заявление, но логического объяснения нам не предоставили. Член комитета по расследованию и врач-специалист, входящий в комитет, осмотрели тела и сказали, что никаких совпадений нет. Тем не менее, ливийская сторона настаивала на взятии ДНК. Образцы были отправлены в лабораторию в Сараево, и результат показал, что тела принадлежат Мансуру, министру иностранных дел Ливии, убитому по приказу Каддафи. Однако объявление результатов снова откладывалось на месяцы и только после нашего настойчивого требования было принято. Это только один пример, и подобное происходило многократно: каждый раз присылают профиль, а в итоге выясняется, что никакой связи нет».

Дочь имама Мусы Садра добавила: «Предпринимались огромные усилия, чтобы отвлечь нас от расследования, но ни одного достоверного документа нам не представлено. Мы продолжаем ежедневно испытывать давление, особенно в последние годы и после ареста Ганнибала Каддафи. Эти давления исходят не только от ливийских властей — которых, кстати, теперь несколько, — но и со стороны семьи Каддафи, включая Сейфа аль-Ислама, Аишу и других их родственников. Они постоянно отправляют представителей, звонят, приезжают в Ливан или в третьи страны и приглашают нас. Официальный комитет вынужден присутствовать в каждой ситуации, чтобы, возможно, получить информацию. Но их цель — освобождение Ганнибала, тогда как наша цель — освобождение имама Мусы Садра. Каждый раз обещают новые сведения, но приходят с пустыми руками и снова откладывают на следующую неделю; эта «следующая неделя» растягивается на шесть месяцев и год. Уже многие годы повторяется та же ситуация, и, как говорит судья по делу, постоянные задержки поседили нам волосы».

Она подчеркнула: «Комитет по расследованию прекрасно выполняет свою работу, и семья поддерживает его, но насколько силен может быть один семейный круг? Имам Муса Садр принадлежит не только семье. Он был в Ливане всего 19 лет, но плоды его присутствия живы и через 47 лет после его исчезновения, и все о нём говорят. Это невозможно сделать только силами семьи. Почему всегда именно семья должна отвечать за то, что дело не продвигается? Всё, что мы могли сделать — это сотрудничать с судебной системой Ливана и комитетом по расследованию. Этот комитет нуждается в поддержке, поддержке на уровне сильной и влиятельной страны региона. Ливан сейчас находится в тяжёлой ситуации, и все взгляды направлены на Иран, который смог решить многие глобальные проблемы. Но, к сожалению, в этом вопросе до сих пор не выполнена достойная обязанность. Нужно спросить их самих, почему это не произошло. Дело имама Мусы Садра больше всех нас, и мы не смогли осуществить должное действие».

В заключение она подчеркнула: «Когда мы говорим, что имам Муса Садр жив, это наша искренняя и глубинная вера. Но не думайте, что говорить об этом легко. Человек, который достиг столь многого всего за 19 лет, разве легко ему было находиться более 17 тысяч дней в плену? Это для нас трудно принять, но мы продолжаем надеяться и стойко верим в это. Мы верим, что однажды истина будет раскрыта, и справедливость восторжествует. Наша семья и комитет продолжают неустанно работать, чтобы каждый день приближать этот момент, несмотря на все трудности и препятствия. Эта вера поддерживает нас и не позволяет сдаваться».

Конец сообщени